Скачать документальное кино "Сирийский теракт: начало третьей мировой?"

Сирийский теракт: начало третьей мировой?

Голосов: -1

Ближний восток, Ирак, Сирия Афганистан Башар Безопасность Большевизм Гитлер Еврейский 2012 HD качество

Постер Сирийский теракт: начало третьей мировой?

Оригинальное название: Сирийский теракт: начало третьей мировой?
Год выхода: 2012
В ролях: Александр Бородай
Продолжительность: 00:27:29
Язык: русский
О фильме: Максим Шевченко и Александр Бородай о последних событиях в Сирии.
Александр Бородай: Здравствуйте, сегодня у нас в гостях человек, которого представлять практически никому не нужно, тем не менее, я это сделаю. Максим Шевченко – телеведущий, журналист, руководитель Центра исследований.

Максим Шевченко: Руководитель Центра стратегических исследований, религии и политики современного мира.

Александр Бородай: Спасибо, Максим, это было прекрасно. Сам бы я не справился с такой сложной задачей. Что ж пойдем к теме? Я попытаюсь с ней справится, в мире и особенно на Ближнем Востоке все взрывается. В Сирии произошел кошмарный кровавый теракт, уничтожил практически все силовое руководство нынешнего сирийского государства. В Афганистане взрываются колонны американского снабжения, которые идут из Узбекистана, но все же взрыв в Сирии на сегодняшний день …

Максим Шевченко: События разного масштаба.

Александр Бородай: Да, события абсолютно разного масштаба и я думаю их можно по-разному оценить. Что произойдет дальше в Сирии?

Максим Шевченко: Мы снимали программу именно в тот день, когда еще только поступала информация о событиях, но по-видимому уничтожено силовое руководство Сирийско-Арабской республики.

Александр Бородай: Похоже под чистую практически.

Максим Шевченко: Да, там похоже под чистую, и Министр внутренних дел, и Министр обороны – это страшный удар по режиму Башара Асада. Я думаю, что это никакой не смертник. Ведь говорят, что там был смертник-шахид, охранник Асада – это конечно все полная чушь. Я не верю, что человек смог пронести взрывчатку на теле, которая могла бы так выстрелить. При том, что скорее всего если бы он был охранником Асада, то он уничтожил бы самого Асада.

Во-первых, не понятно в каком состоянии находится сам президент. Об этом не сообщили на этот момент, пока мы разговариваем. Судя по всему, это была заложенная взрывчатка, направленный взрыв. Я не исключаю, что в этой ситуации могли действовать не повстанцы, а какая-то профессиональная спецслужба какого-либо иностранного государства. Мы знаем что, не смотря на такую грозную растопыренность сирийского режима, Дамаск абсолютно прозрачный город для многих спецслужб. Там был убит Имад Фэйез Мугния – руководитель боевого крыла «Хизбаллы». Его просто Моссад взорвал. В центре Дамаска взорвали израильские агенты.

Не исключено, что этот взрыв тоже мог быть просто спланирован и организован американцами или израильтянами. Вполне возможно. Я не верю в то, что в такое охраняемое место, на такое совещание, какие-то повстанцы, которые там с автоматами Калашникова бегают и рады подбитому БТР, могли пронести взрывчатку. Организация такого диверсионного теракта им не по зубам.

Надо назвать вещи своими именами – это исключительной значимости и эффективности диверсионная операция. В истории последних лет я просто не припоминаю даже, чтобы одним взрывом было уничтожено все военное руководство страны.

Александр Бородай: Пожалуй, да. Этот случай можно сравнить только со случаем польского неудачно приземлившегося самолета.

Максим Шевченко: Да, с польским самолетом. Я вспоминаю другой взрыв графа фон Штауфенберга, который пытался убить Гитлера в июне 1944-го года.

Александр Бородай: Там эффективность была значительно меньше.

Максим Шевченко: Потому что он не правильно поставил портфель, стол перевернулся и Гитлер был спасен от взрывной волны, хотя портфель стоял от него в нескольких метрах. Погибли офицеры штаба во время заседания штаба, но то, что случилось в Сирии – это из ряда вон выдающееся событие.

Александр Бородай: По-твоему мнению, какие будут его политические последствия? Потому что техника исполнения этого террористического акта честно говоря … Вопрос о том, кто именно его осуществил, задумал – это важный вопрос, но самый важный вопрос среди всех вопросов, которые возникают – это вопрос о том, что теперь будет с Сирией? Нужна ли теперь будет Западу или даже некоторым другим странам, граничащим с Сирией или рядом с Сирией находящимся, эта военная агрессия? Либо сейчас режим Башара Асада может упасть сам по себе?

Максим Шевченко: Давайте говорить откровенно или даже с долей цинизма. Люди, которые были убиты – это препятствие на пути мирных переговоров. По тем проблемам, которые возникали в Сирии с повстанцами, претензии по большому счету предъявлялись не столько к Башару, который сам человек мирный, сколько именно к этим людям.

Александр Бородай: К военному руководству.

Максим Шевченко: К силовому руководству и не столько даже к руководству армии, сколько к руководству спецслужб, которые являются его родственниками. Не будем забывать, что событие в Сирии началось с того, что была проявлена совершенно безумная и не понятная жестокость по отношению к детям в этом первом городке, в марте прошлого года. Когда им вырвали ногти за то, что они писали на стенах, совершенно невинные вещи. например: «Долой, Асада! ». Мне вообще тогда не была понятна эта реакция, потому что в Сирии такое происходит сплошь и рядом.

Александр Бородай: Существует версия о том, что это все-таки была провокация.

Максим Шевченко: Конечно, но чья провокация? Провокация тех, кто в спецслужбах, готовил и планировал поджог Сирии. Потому что надо просто знать арабский мир, надо знать Сирию и надо знать отношение к детям в этом мире, чтобы предположить такое. Просто так, ни с того ни с сего. Мы не слышали о таких акциях жестокости по отношению к детям ни до этого события, ни после, но вдруг именно в этом городке, который, значит … по-моему это Хама был?

Александр Бородай: Да.

Максим Шевченко: Существуют ли где-то еще мусульмане, которые хоть чуть-чуть не были бы настроены оппозиционно? В Сирии все немножко оппозиционно. Ты на базар приходишь – кто-то правительство хвалит, кто-то ругает. Там в принципе достаточно свободно. Рядом вообще Ливан, где можно наговорить все что угодно, где нет вообще никакого запрета и абсолютная свобода слова.

Александр Бородай: В общем, в Сирии практически как и в России, все немножко оппозиционны.

Максим Шевченко: Немножко оппозиционны, но вместе с тем все были немножко лояльны к правительству. Вдруг эта совершенно страшная жуткая вещь, когда детям вырывают ногти какие-то неизвестные сотрудники безопасности.

Александр Бородай: Существует версия, которая гласит о том, что это были не люди Асада и не сотрудники безопасности.

Максим Шевченко: По крайней мере, люди были уверены и родители этих детей, которым совершенно в хамском виде выдали их тела, что просто все было сделано для разжигания ненависти. Причем это была ненависть не политическая. Просто сирийцы не поняли, так не принято так обращаться, так никакие тираны не обращались и главное, что это настолько не соответствует характеру самого Башара. Я с ним встречался несколько раз в жизни – это интеллигентный мягкий человек, офтальмолог, который в принципе никогда в своей жизни не планировал возглавлять Сирию. Все было сделано для, того, чтобы там завязалась такая кровавая каша – это же какие-то сложные внутрисистемные вещи. Я думаю, что теперь у Сирии именно в эти дни есть вот эта точка развилки или война приобретет характер ливанской войны 1975-го года, то есть раскол на общины. Ведь Сирия, как и Ливан, в политическом смысле это искусственно созданное государство.

Александр Бородай: Конечно.

Максим Шевченко: Как и Израиль, и как все государства Ближнего Востока. Они созданы искусственно. Их проблема в том, что они находятся на очень древней территории, с очень древней политической культурой, религиозной культурой, но система бюрократии, которая находится на этой территории окантуривают …

Александр Бородай: Территория причем полиэтническая и полирелигиозная.

Максим Шевченко: Проблема территории в том, что Ближний Восток, Исламский и Арабский мир воспринимает себя как одно целое. В нем есть разделение на племена, на роды, на какие-то территориальные этносы. Вот эти вот государства – это созданные колонизаторами такие вот бюрократические системы. То есть вот здесь будет одна бюрократия, а вот здесь другая. Ливанская война носила такой ужесточенный характер, потому что система структуры ливанского государства не соответствовала меняющимся реалиям. Когда в Ливане появились десятки, сотни палестинских беженцев, и из Иордании перебазировалась Организация Освобождения Палестины (ООП), был нарушен баланс.

Напомню, что в Ливане войну начали христиане. Христианская фаланга начала уничтожать палестинцев, они сожгли автобус. Был такой же акт бессмысленной жестокости – автобус с палестинцами, в котором были женщины, дети, облили бензином и сожгли практически живыми.

Александр Бородай: В Сирии сейчас христиане практически не принимают участие.

Максим Шевченко: Дело не в христианах.

Александр Бородай: Хотя в Сирии их тоже не мало.

Максим Шевченко: Их очень много в Сирии и они поддерживают власть, потому что, очень боятся прихода к власти исламской оппозиции в том виде, в каком она сейчас существует.

Александр Бородай: Я думаю, что правильно боятся.

Максим Шевченко: Там очень сложный расклад, мы не можем объяснить. Там у власти алавиты и их поддерживают христиане. Многие, но не все совершенно, потому что многие христиане-сирийцы имеют огромную диаспору. Они живут в Лондоне в Париже, их поддерживают Саудовская Аравия и Катар. Иордания не поддерживает салафитов в Сирии, потому что Иорданией правит хашимитская династия. Хашимиты – это бану хашим, племя, которое имеет отношение к пророку. Они считают правящую династию Эр-Рияда, династию Нэджда, узурпаторами, которые изгнали законных бану курейш и бану хашим, из которых вышел пророк. Поэтому на самом деле хашимиты ждут и верят в возможность возвращения в Саудовскую Аравию. Вернуться в Харам Аль-Харамейн, то есть в закрытые святыни и возглавить их опять.

В Сирии же в свою очередь «Братья мусульмане» (Аль-Ихван аль-Муслимун) – партия предельно оппозиционная Башару Асаду. Ситуация гражданской войны передает инициативу из рук «Братьев мусульман» в руки салафитских групп, потому что между салафитами и «Братьями мусульманами» есть серьезные противоречия.

«Братья мусульмане» — это смертельные враги саудовцев, поэтому саудовская Аравия поддерживала Мубарака и не поддерживала тех, кто сегодня в Египте пришел к власти, весь этот комок внутренних противоречий. Каждый день гражданской войны, уменьшает возможность партии «Братьев мусульман» влиять на ситуацию и передает инициативу в руки боевым организациям. У «Братьев мусульман» как ни странно нет своих боевых структур, потому что они во всем исламском мире не делали ставку на террор и не делали ставку на боевые действия.

Александр Бородай: Как мы видим у салафитов в этом отношении все в порядке.

Максим Шевченко: У них все великолепно, у салафитов все великолепно. Потом давай тоже смотреть трезво на вещи – под салафитами мы имеем ввиду мусульман суницкого вероисповедания. Не вероисповедания, а суницкого направления ислама, которые бросают вызов как они говорят «тагуту» — тирании, режиму, светскому режиму. Они становятся салафитами в ходе войны.

Я много наблюдал салафитами. Люди объявляющие себя салафитами, уверен что и в Дагестане то же самое, на самом деле не являются идейными салафитами как таковыми. Просто логика партизанской войны, логика повстанческого движения, логика неприятия государственно-бюрократической модели, требует от них неких форм консолидации, некоторых форм знамени, ведения джихада, ведения войны.

Александр Бородай: Джихад становится главной целью в жизни.

Максим Шевченко: В Красной армии не все были ленинцами – там были ленинцы, троцкисты, махновцы, но под знаменем как бы «против белых», под Красным знаменем, были левые эсеры, между прочим. Их было очень много.

Александр Бородай: Забавно, что и с той, и с другой стороны, эсеры были.

Максим Шевченко: Со стороны белых не было левых эсеров, там были правые эсеры.

Александр Бородай: Да, правые были, тем не менее и те, и другие были членами партии эсеров.

Максим Шевченко: Левые эсеры были на стороне красных, а это разные партии, так же как социал-демократы, меньшевики и большевики – это разные партии, также левые и правые эсеры – это принципиально разные партии.

Александр Бородай: Тем не менее, там были всякие, и они гордились тем, что взрывали колчаковские фронты изнутри.

Максим Шевченко: Вернемся к Сирии – это серьезный момент, который необходимо понимать. В Сирии границы общин внутри страны, выстраиваются ясно и четко. Плюс в Сирии находится около 600–700 тысяч палестинцев, которые последние два года занимали нейтралитет. Палестинцы являются смертельными врагами Израиля. По крайней мере, ХАМАС, который доминировал на территории Сирии и получал поддержку от Сирийского правительства.

Палестинцы не вмешивались в вооруженную борьбу. Были замечены только две фракции: народный фронт и демократический фронт, две коммунистические фракции, которые принимали участие в защите Асада и критиковали ХАМАС за то, что оно не участвует в этом, если война коснется палестинских лагерей. До этого руководство палестинских партий сдерживали своих бойцов. Я уверяю, что палестинцы продолжают оставаться самыми профессиональными партизанами на Ближнем Востоке, самыми легко и эффективно мобилизуемыми партизанами.

Александр Бородай: На счет мобилизации нет никаких сомнений.

Максим Шевченко: Многие из них прошли опыт ливанской войны, опыт диверсионных акций по отношению к оккупационному режиму Израиля, который оккупирует территорию Палестины исторической и они занимают нейтралитет. Если война коснется палестинских лагерей, уверен, что события станут не обратимыми.

Александр Бородай: Если коснется, то на чью сторону встанут палестинцы?

Максим Шевченко: Если в ситуации девальвации, уничтожения правительства, физического просто его истребления, возникновения гражданской войны по типу Красные и Белые, то палестинцы будут защищать себя, как это было в Ливане, и будут блокироваться с теми, с кем можно блокироваться.

Александр Бородай: То есть скорее всего все-таки…

Максим Шевченко: Нет, ничего подобного. В Сирии с салафитами они блокироваться не будут, поскольку ХАМАС враг салафитов, ХАМАС уничтожил на территории Газы салафитскую группировку. Когда там была попытка, то они просто физически их уничтожили.

Александр Бородай: Как говорится, ситуация может заставить. Посмотрим.

Максим Шевченко: Не может. Ситуация не может заставить социалистов блокироваться с черносотинцами. Не может. Ведь и те, и те могут быть революционными партиями, антимонархическими, но они не могут блокироваться. Ихваны враги ваххабитов. А ваххабиты враги ихванов. Салафиты не приемлят никакие формы парламентских и политических партий, а «Братья мусульмане» стоят на позиции парламентской политической борьбы, поэтому война в Сирии будет носить очень сложный системный характер – это не будет война суннитов против алавитов, шиитов там и так далее.

Александр Бородай: В этих условиях может потребоваться прекрасная «миротворческая» операция.

Максим Шевченко: Не будет этой операции, потому что эта война коснется Ливана, ни одна западная страна сейчас, даже коалиция стран, не потянет такую войну, как в Сирии и Ливане. Они даже в Ливане не решились до конца ввести войска – это не Ирак, где был тиран.

Александр Бородай: То есть прогноз, который касается ввода войск западных держав или каких-то активных действий западных держав по отношению к Сирии, не сбудется?

Максим Шевченко: Не сбудется. Я не верю, что Запад вмешается в Сирию. Для Запада это был бы слишком опрометчивый поступок, потому что привести к власти салафитов сегодня в Сирии – это собственно говоря, взорвать весь Ближний Восток.

Александр Бородай: Я думаю, что это удар по Израилю в частности довольно серьезный в перспективе.

Максим Шевченко: Нет, ничего подобного. Главным противником Израиля в регионе был Асад, который поддерживал «Хизбаллу», без поддержки Асада «Хизбалла» не выиграла бы войну 2007-го года. Без поддержки Асада палестинцы не могли бы базироваться фактически на территории Сирии. Режим этот плохой он или хороший, оказывал прямую политическую поддержку всем антиизраильским силам в регионе, в том числе оружием и финансами. Поэтому и Израиль постоянно заявлял о том, что хорошо бы если бы Асад ушел, потому что Асад — союзник Ирана.

Александр Бородай: Хорошо бы, но у них был какой-то понимаемый ими режим, пусть даже и враждебный.

Максим Шевченко: Нет.

Александр Бородай: Так у них будет просто кровавая каша, в которой будут выковываться массы боевиков, которые, может быть потом, так или иначе, будут направлены против Израиля.

Максим Шевченко: Массы этих боевиков никого не волнуют, никуда они не будут направлены.

Александр Бородай: То есть Израиль их не волнует?

Максим Шевченко: Салафиты не наносили удар по Израилю.

Александр Бородай: Нет, конечно.

Максим Шевченко: Надо понимать, что все крики, вопли о войне против Израиля, оборачивались ничем. Против Израиля эффективны диверсионные акты, которые наносили только те организации, которые были связаны с левым палестинским движением, разными коммунистическими фракциями и с националистами ФАТХ, в свое время и ООП, и исламские группы, и «Палестинский исламский джихад», который выделился из ХАМАС’а, и ХАМАС, и «Братья мусульмане». Салафитские группы только угрожали, но они не способны это сделать. Они не способны сопротивляться и вести войну против израильских высокоэффективных спецслужб и армии.

Александр Бородай: Сейчас поднакачаются и станут способными.

Максим Шевченко: Не могут они поднакачаться. Не могут. Потому что эти группы ориентированы на партизанскую войну на своей территории, на своей местности.

Александр Бородай: Там их поддерживает хотя бы какая-то часть населения?

Максим Шевченко: Совершенно верно. Без поддержки местного населения, они не имеют шансов на успех.

Александр Бородай: Хорошо, если Запад не окажет прямого вмешательства на ситуацию, что будет тогда?

Максим Шевченко: Для Запада сейчас дилемма. Если ситуация в Сирии переходит в гражданскую войну, то она неизбежно поджигает Ливан, а Ливан – это для Запада очень важная вещь. Ливан – это финансовые ворота Ближнего Востока. Конечно, есть большой соблазн ликвидировать «Хисбаллу», но «Хисбалла» является на сегодня самой сильной военной группировкой на территории Ливана. Значит начать войну против «Хисбаллы», а если война перейдет на территорию Ливана, а она перейдет, то значит «Хисбалла» втянется в эту войну.

«Хисбалла» — это очень серьезные люди, которые не будут шутить. Если будут прямые боевые столкновения между салафитскими группами и «Хисбаллой», то это, во-первых, означает большую шиитско-сунитскую войну и я в ней не поставлю на сторону салафитов.

Александр Бородай: В каких странах эта война может развернуться?

Максим Шевченко: По всему Ближнему Востоку.

Александр Бородай: Это затрагивает историю с Ираном. Иран ведь здесь замешан.

Максим Шевченко: Иран будет последней страной, которую это коснется. Следующей страной будет Саудовская Аравия.

Александр Бородай: Что ж прогноз довольно печальный. Что по-твоему будет делать Западный мир в этой каше?

Максим Шевченко: В этой каше сейчас Западный мир будет занят выборами в Америке. Я напомню, что этой осенью выборы американского президента и в этой каше Западный мир будет занят выборами в Грузии, которые будут в октябре. Думаю, они приведут если не к серьезным проблемам, то, по крайней мере, к политическому коллапсу в Грузии и вообще в Закавказье. Вообще то, что происходит в Сирии, я считаю началом третьей мировой войны. Вот эта цепь событий, так же как на Балканах.

Александр Бородай: Начало третьей мировой войны и на это начало всем наплевать.

Максим Шевченко: Нет, просто Западные государства сейчас не обладают такой мощью и способностью, при той системе финансовой отчётности, которая у них есть, к ведению войны в этом регионе Шама. В этом регионе Сирия, Ливан, а это не Ирак. Могу сказать сразу, что это более сложная территория. Думаю, что там есть такой шаг, такой ход – роль жандарма они попытаются передать Турции. При всем том, что Меир Даган, находится в тяжелом положении, как говорят – он испытывает проблемы со здоровьем, поэтому турецкая армия вполне способна взять под частичный контроль ситуацию на части Сирии.

Напомню, что такую же роль в свое время сыграли сирийцы в Ливане, когда сирийская армия оккупировала Ливан. Для Турции это будет иметь неисчислимое количество проблем и вернет ее террористическую войну. Активизируются куртские группировки, арабские группировки, салафитские группировки, да все что угодно. Плюс к этому мы не забываем, что Турция – это не просто Турция, а Турция – это самая мощная страна на южном фланге НАТО.

Александр Бородай: По крайней мере, в военном отношении точно.

Максим Шевченко: На территории Турции базируется ядерное оружие и в разных компонентах составляющее, туда может быть переброшено ядерное оружие. Турция обладает современными ударными группировками и аэродромами, с которых осуществлялись, например, удары по Ираку во время войны. Поэтому втягивание Турции в войну, это фактически втягивание в войны НАТО.

Александр Бородай: Здесь есть противоречие, вот и посмотрим. Если Турция в войну вступает, она член блока соответственно, то остальные члены блока могут ей оказать посильную помощь.

Максим Шевченко: Обязаны! Они не просто окажут, а обязаны будут оказать. Как только на территории Турции будет взрыв, или упадет сирийская бомба, они будут обязаны. Но они этого не хотят, поверь, это не Каддафи. Сирия — это не Каддафи. Ливан и Сирия, и Шама – это не Ливия.

Александр Бородай: Таким образом, каков твой прогноз? Будет хаос, из которого вырастет какой-то колоссального вида конфликт? Дай Бог, чтобы не третья мировая война.

Максим Шевченко: Вырастут новые политические силы Ближнего Востока. Я кстати думаю, что Израиль в этой ситуации резко пойдет на мировую с палестинцами. Может пойти. Для Израиля это, по крайней мере, шанс избежать возможности быть втянутым в новые войны по типу 2006-го года. Войны, в которых большую моральную потерю будет нести Израиль, как самостоятельное инфраструктурное развитое государство. Войны, в которых нельзя одержать победу, чтобы ты не делал в этих войнах – потому что там нет тирана, нет Саддама, не понятно кого бить. Когда ты ведешь дело с сетевой структурой, с политической партией типа «Хизбаллы», то фактически ты ведешь дело с народом, с какой-то группой. Кого бы ты не убивал – ты убиваешь народ, ты бомбишь города. Поэтому моральное поражение более сильному тут всегда будет обеспечено.

Как мы видим как легко расправившись с тираническим авторитарным режимом Хусейна, американцы завязли в Афганистане и в итоге вынуждены включать Талибан в правительство. Их марионетка Карзай и он ничего не решает. Поэтому сейчас, я думаю, что для Израиля наступает очень важный момент истины. Если в Израиле восторжествуют, условно говоря, сторонники «мирной» линии, позицию которых время от времени озвучивает Худбарак, то есть сторонники создания совместного еврейско-арабского государства и возвращения, не полного, но будет торговля беженцев.

Александр Бородай: Боюсь, что для Израиля это будет концом его национальной этичности.

Максим Шевченко: Глубокое заблуждение. Для Израиля это означает новое развитие. Для части политической элиты Израиля – это означает проблемы и утрату контроля над ситуацией, для другой части это передает судьбу Израиля из рук местной сионистской демократии, прежде всего в руки международных еврейских финансовых кругов. Просто это совершенно другой уровень. Если возникает еврейско-арабская конфедерация в какой-то форме, то иные политические и финансовые силы начинают разруливать судьбу Израиля и Ближнего Востока. Такой Израиль – это уже совсем другая песня и другая тема.

Александр Бородай: Я думаю жизнеспособная?

Максим Шевченко: Да и этот Израиль не был бы жизнеспособным, если бы ему каждый год тупо бы не выделялись миллиарды долларов из американского бюджета на вооружение и не направлялись бы образцы технологий, он бы не был ни в какой мере жизнеспособен, если бы его постоянно не вооружали бы до зубов. Точно так же это потенциально возможное государство точно так же будет жизнеспособно до тех пор пока мировые элиты будет стоять за его созданием и за его жизнью, и будут заинтересованы в том, чтобы оно жило.

Александр Бородай: Что ж возвращаясь к ситуации в Сирии, то я понимаю, что мы будем следить за развитием событий?

Максим Шевченко: Сейчас ситуация такая, что есть развилка. Так как погибли те люди, которых оппозиция обвиняла в жестоких пытках и в жестокостях, то есть возможность договориться для мирного процесса. Очевидно, что он может быть связан с тем, что Башар Асад, которого мне очень жаль, но который стал символической фигурой, должен будет уйти. Я думаю сейчас ему это сделать проще, поэтому я и говорю что это не внутрисирийский взрыв. Не от этих вот маргиналов в масках и не от Калашникова пришла эта бомба. Она пришла от гораздо более серьезных мировых сил. Сейчас для Асада создан трагическим образом коридор для выхода из ситуации. Если не случится мирный процесс, то будет кровавая бойня.

Александр Бородай: Что ж, спасибо, Максим. Хотя прогноз довольно не утешительный.
ФАЙЛ
Имя файла: Сирийский теракт_ начало третьей мировой_.mp4
Размер файла: 269 MB
Длительность: 27mn 29s
Общий битрейт: 1 367 Kbps
Видео: AVC, 1280x720 (16:9), 25.000 fps, 1 172 Kbps (0.051 bit/pixel)
Аудио: AAC LC, 44.1 KHz, 2 ch, 192 Kbps, VBR

Screens: